Альвеолы. часть 1

У меня ужасная память на цифры.

На плюсы и минусы.

На корни и модули.

Я не знаю, какое сегодня число. День. Месяц. Год.

Просто потому что, для меня это непосильная задача.

Просто потому что, это не так важно чтобы жить или жить.

Вся моя жизнь-лужа грязи.

Вся она мутная и густая как манная каша.

Но там, в этом сером аду на поверхности плавает айсберг. И имя его 13 ноября. И он никогда не исчезнет.

Не взорвётся и не растает. Он будут плавать там вечно, пока эту чёртову лужу не высушат.

Это была суббота, и я как обычно стою у доски на факультативе по химии, и рисую электронный паспорт радона, а он качается на стуле и медленно рассказывает.

- Радон - это, наверное, самое страшное для курильщика. Лёгкие просто превращаются в жёлтую губку для мытья посуды.

Я крошу мел, пытаясь расставить все электроны по правилу Хунда и принципу Паулей.

По полочкам.

-Хотя, что я вам тут рассказываю, знаете как бывает, возвращается девочка домой поздно вечером , а потом внезапно исчезает и находят её уже без органов. Без почек к примеру. Или лёгких.

У меня уже закончился мел, и поэтому я сажусь на место.

Потом он задаёт домашнее задание и заканчивает урок, как обычно со всеми этими «до свиданья» и «спасибо».

В данном случае это будет звучать как оправдание.

Как алиби перед судом, чтобы тебя поскорее выпустили из-под стражи.

Если вы конечно не любите химию.

Но я к ней неравнодушна, поэтому я ухожу последней, одеваю пуховик, шапку, шарф, снимаю разорванные в нескольких местах бахилы и погружаюсь прямиком в тёмные дворы проспекта Художников.

Мне холодно и я безумно хочу попасть на остановку трамвая, и плевать какого сотого или пятьдесят восьмого. Но я иду медленно, словно считаю шаги. У меня ужасно болит голова и глаза закрываются сами собой, но я иду, словно это великая миграция, в которой выживает сильнейший.

В противном случае тебя скорее всего сожрут гиены или расклюют грифы.

Хотя, что я вам тут рассказываю, знаете как бывает, возвращается девочка домой поздно вечером , а потом внезапно исчезает и находят её уже без органов. Без почек к примеру. Или лёгких.

Там в кустах меня ужё ждёт какой-нибудь маньяк в чёрной шапке и в коричневом кожаном пальто, который сунет мне под нос платок, смоченный в хлороформе, и я сразу отрублюсь, а потом затащит меня в грязный подвал, кишащий крысами, и будет разбирать на запчасти, чтобы потом продать на чёрном рынке.

Но поверьте, я даже не вздрогну. Я теперь этого просто не боюсь. Не боюсь смерти лишь спустя четырнадцать лет.

Четырнадцать лет соплей и придуманных лет.

Смирение-это именно то, что я чувствую сейчас.

Его я запомню на всю жизнь.

Точно также как и 13 ноября.

Точно также как анатомическое строение альвеолы.

Моя мама сидит на кухне и курит, и так с тех пор, пока папа ушёл от нас.

Сочувствие- это именно то, что я чувствую сейчас.

Она сидит и курит, смотря в окно на бетонные новостройки.

Студенческие общежития, школы, стадионы.

Она затягивается как Коко Шанель или Марлен Дитрих, и каждая новая доза радона заставляет её голосовые связки вспоминать о своём призрачном муже.

-Твой отец тоже любил химию, он был хирургом. Спасал жизни.

Я включаю телевизор, и попадаю на новости.

СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ НА ПРОСПЕКТЕ ХУДОЖНИКОВ БЕСЛЕДНО ПРОПАЛА ТРИНАДЦАТИЛЕТНЯЯ ШКОЛЬНИЦА.

Она стряхивает труху на линолеум.

Что И Требовалось Ожидать.

- В следующий раз возьми с собой баллончик с газом.